Капитан Багровой Тьмы - Страница 5

Под шкурой расползалась приятная горячая волна, всегда сопровождавшая такие моменты. Зверь сразу стал сильнее, шерсть сделалась гладкой и упругой, а забурлившая в крови энергия далеких звезд звала на новые подвиги. Тем более что добыча поблизости имелась.

Лениво повернув голову на шум, капрал щурился, пытаясь разглядеть, что происходит в темноте. Рядом с ним стояла ночная фея в полупрозрачных шароварах и накидке, не скрывавшей ее чрезмерно пышных форм.

— Чего шумишь, Габдул? — недовольным тоном проворчал капрал. — Споткнулся, что ли?

Не дождавшись ответа, он грязно выругался и шагнул к остывающему напарнику. Спустя мгновение капрал скрючился на грязных булыжниках мостовой, а гиенокот остервенело рвал его жирный загривок. Шлюха в полупрозрачной одежде смотрела на эту сцену, широко разинув полные ужаса глаза, и зачем-то прикрывала губы пухлой ладошкой. Из закоулков высунул морду вампир, тупая рожа кровососа осклабилась довольной гримасой, в щербатой пасти быстро подрастали тонкие иглы клыков.

Прикончив капрала, гиенокот прорычал невнятную фразу. Вампир закивал, сбегал за ведром и стал поливать зверя-убийцу теплой водой, смывая кровь, обильно забрызгавшую серую шерсть. Откуда-то подтянулись другие вампиры — почтительно присев вокруг трупов, они ждали разрешения.

Из глотки гиенокота вырвались хриплые звуки почти человеческой речи:

— Кровь — ваша. Деньги — мои.

Обрадовавшись, вампиры обыскали мертвецов и повесили на шею благодетеля три тяжелых кошеля. Когда ночные придурки набросились на еще теплые бурдюки с излюбленной выпивкой, гиенокот подошел к ополоумевшей от страха девке, оценивающе оглядел и решил, что сгодится.

— Оборотень… — запинаясь, прошептала шлюха.

— Вот именно. — Зверь оскалил большие зубы. — Не побрезгуешь обслужить в четвероногом виде? Не бойся, не покусаю.

— Заходи, чего там… — предложила она, быстро поборов растерянность, — Не впервой. Ваш брат ничем не хуже этих скотов, хоть они на задних лапах ходят.

В душной комнатушке Тата совсем успокоилась и даже принялась ворчать, что клиент весь мокрый, нашел время купаться, потом простыню сушить придется. Впрочем, языком она молотила не со зла, а по дурной привычке. Обтерев оборотня почти чистым полотенцем, шлюха стянула свою прозрачную одежку, забралась на топчан и долго ворочала мясистыми прелестями. Нетерпеливо дождавшись, когда она наконец устроится поудобнее, гиенокот прыгнул на толстушку и потратил немалую часть силы, отобранной у недавних жертв.

Через час он был изрядно вымотан, однако вполне доволен ночным приключением. Сильно захотелось спать, но идиотские условности человеческого мира требовали встать и бежать прочь. Печально поскулив, оборотень ткнул носом девкино бедро и прорычал:

— Развяжи малый кошель… Возьми себе серебро… Завяжи и повесь на меня.

— Какой щедрый котик, — льстиво замурлыкала шлюха. — Заходил бы почаще.

— Я не из вашего города, — соврал оборотень. — Но если еще раз окажусь в этих краях — обязательно.

Вампиры уже вылакали всю кровь, не успевшую свернуться, и незаметно покинули место расправы. Теперь в переулке пировал вурдалак — тварь, практически лишенная разума, пожиратель падали.

Если вампиры были дикими гуманоидами, умеющими ненадолго трансформироваться в волчий облик, то вурдалаки остались животными, хотя иногда оборачивались обезьянами. Сейчас вурдалак средних габаритов обгладывал полицейскую мертвечину, пребывая в естественном, четвероногом состоянии.

Увидев оборотня, трупоед угрожающе зарычал, хотя гиенокот был крупнее и явно сильнее. Тем не менее тупая тварь топорщила шерсть, скалила клыки и вполне могла даже затеять драку, но тут в переулке появились люди с факелами. Гиенокот успел юркнуть в щель, по которой прополз на соседнюю улицу, а вурдалак замешкался.

— Вампир сожрал двух людей! — заорал кто-то.

— Не вампир, а вурдалак, — откликнулся другой голос. — И не людей, а полицейских.

— Я бы сам этих скотов поубивал. Совсем обнаглели, всю выручку отбирают…

— Пока нужно убить вурдалака. Щелкнула тетива, просвистела стрела, завизжал раненый вурдалак. Оборотень затявкал, подсказывая дорогу, и вскоре мохнатый трупоед вылез из узкого прохода. Повелительно прорычав короткую команду, оборотень побежал вдоль темной улицы, и вурдалак послушно последовал за ним, оставляя на мостовой пунктир кровавых капель.

Несколько поворотов, перебежка через пустую площадь, маневры в лабиринте дворов старого города. Поплутав по этим не слишком людным местам, гиенокот привел мохнатого пожирателя падали к ограде университета.

К чугунной решетке через неравные промежутки были приклепаны сплетенные из надраенных медных прутьев побрякушки. Шутник строитель загнал новому ректору этот металлолом под видом амулетов, якобы защищающих от злых чар. В действительности жалкие пародии на магическую символику никакой угрозы не представляли — разве что, отвалившись, упадут на голову случайному прохожему.

Оказавшись в этом месте, вурдалак оглянулся с недовольным выражением свирепой морды. В тот же миг гиенокот бросился ему на спину, умело перекусив нужные артерии. При этом оборотень поранился о черенок стрелы, засевшей в ляжке вурдалака, однако неприятность не относилась к серьезным, потому как раны на оборотнях заживают быстро.

Новая смерть прибавила сил, поэтому гиенокот, припустив резвым галопом, вскоре вернулся в рощу, где оставил одежду. Стряхнув висевшие на шее кошельки, он мысленно произнес простенькое заклинание, в результате чего тело снова сделалось человеческим. Тарх натянул мундир, рассовал по карманам позвякивающие мешочки с добычей и зашагал в сторону крепости. Разумеется, по дороге он не забыл заглянуть в корчму, где отоварился бутылкой дешевой ягодной настойки.